СОЗИДАЮЩИЕ: СЕРГЕЙ РАЗГОНОВ

| | | | |
Савва Ямщиков
СОЗИДАЮЩИЕ: СЕРГЕЙ РАЗГОНОВ
Один из самых близких мне людей, с которым вот уже пятый десяток лет мы идем по жизни, — Сергей Николаевич Разгонов.
Работая в реставрации, искусствоведении, занимаясь просветительской деятельностью, я очень много общался, а нередко и конфликтовал с представителями средств массовой информации. Правда, тогда это были настоящие журналисты, а не нынешние халтурщики. Они нашу работу в те годы не обделяли вниманием. И одним из мест, где я всегда находил понимание и поддержку, была газета "Советская культура". Мы знали, что передовая статья в ней согласована с ЦК, что политика партии — прежде всего, но при этом газета откликалась на все важные события в мире музыки, театра, архитектуры, кино. И, что было мне особенно дорого, она уделяла много внимания художественной жизни, охране памятников — здесь газета проявляла не просто высокий профессионализм, она была заботливой и душевной. Этим она отчасти обязана тому, что отделом изобразительного искусства заведовал Сергей Разгонов.
Я знал многих журналистов, и порой завидовал тому, какие они хваткие, как отточено их перо, но подлинная культура их обошла.
Сергей Николаевич, филолог с классическим образованием, — на месте заведующего отделом изобразительного искусства крупной газеты. К счастью, он не ограничивался своими должностными обязанностями: среди газетной текучки он умудрялся служить науке. Для меня, например, до сих пор одной из любимых и востребованных книг остается его исследование о замечательном русском архитекторе Баженове. А ведь сколько таких Савелок, как я, звонили по поводу выставок, музеев, памятников старины. И нужно было все разместить, на все откликнуться, а газета не резиновая. Сережа умел так отобрать и высветить материал, что то или иное явление культуры сразу привлекало внимание читателей. И, разумеется, газета выступила одним из зачинщиков создания Общества охраны памятников, а потом регулярно освещала его деятельность.
Глубоко и последовательно занимаясь культурным наследием, газета всегда была в гуще событий современной художественной жизни. Придя к Сереже, я мог встретить у него и Олега Комова, и Дмитрия Жилинского, и Виктора Попкова. Весь цвет тогдашнего изобразительного искусства являлся активными внештатными сотрудниками газеты. Я по сей день вспоминаю первую встречу с “Советской культурой”, вскоре после которой и познакомился с Сережей. В Петрозаводск на открытие выставки современного изобразительного искусства в 1963 году приехал главный редактор "Советской культуры" Дмитрий Большов. С ним были художники, по-моему, Вучетич, Ромас, Комов... Они зашли в реставрационную студию, где я работал вместе с местным реставратором Геннадием Жаренковым. Большов очень внимательно все осмотрел и спросил: "Как же так? Столько открытий, а музейчик-то маленький. Где же иконы хранятся?" Объясняю: "Перевезли из Кижей, и две тысячи лежат в подвалах Министерства культуры, в здании XVIII века". Редактор сразу предложил: "Пишите нам материал". Я предупредил, что заметка будет тревожная. — "Это нам и нужно". А он крупный был человек, соответствовал своей фамилии.
"Советская культура" действительно напечатала материал без купюр. И самое забавное: вскоре он вышел и в супервраждебной парижской "Русской мысли". К счастью, перепечатка была со ссылкой на "Советскую культуру" — иначе с меня бы голову сняли. С этой статьи об иконах началось мое сотрудничество с газетой, которую считаю своей альма матер в журналистике, в деле пропаганды русского искусства.
Всякие были в редакции люди. С кем-то приходилось собачиться. Но Сережа Разгонов к сохранению памятников относился не просто как специалист — он был охранником, радетелем дела, которым мы занимались. С чувством общности наших интересов читал я "Северные этюды" Разгонова, его книжку о Корине, с которым меня связывал и не только дела служебные — Павел Дмитриевич был художественным руководителем Всероссийского реставрационного центра — но и человеческие отношения. Я часто бывал в мастерской Корина, пользовался его советами, изучал замечательную коллекцию иконописи.
Когда мы с В.Я.Игнатьевым, директором Костромского музея и реставратором, открыли Григория Островского, на первой странице "Советской культуры", где обычно печатали речи и портреты вождей, появились фотографии восстановленных шедевров XVIII века, и анонс "Открыт новый художник" и статья Сергея Разгонова. После такой публикации в цековской газете к нам и программа "Время" пожаловала.
Когда началась злополучная “катастройка”, газета "Советская культура" лопнула мыльным пузырем, Сережа заметался в поисках правды. Он надеялся, что сейчас получит трибуну, сможет свободно говорить. А ему было что сказать. Если бы пришли к власти настоящие люди и сделали газету, где работал бы Сережа со своими единомышленниками, — этой газете цены бы не было. Не то что нынешняя местечковая времянка, которую мало кто читает. Настоящая газета всему миру рассказывала бы о русской культуре: и современной, и сохранившейся в уникальных памятниках. Такой газеты нет по сей день, но Сережа в начале 90-х смог поднять другое очень важное дело.
Ф.Д.Поленов, возглавивший тогда Общество охраны памятников истории и культуры, сделал меня своим замом — вопреки чиновникам, которым я не очень-то нравился, потому что вносил диссонанс в их мирную жизнь. И решался вопрос с альманахом "Памятники Отечества". Не могу сказать, что альманах был ахти какой, но все-таки нес довольно много информации о наших замечательных реставраторах, об уникальных архитектурных комплексах и проблемах сохранения памятников. Главным редактором был человек по фамилии Визжилин, который, как потом выяснилось, не только все разорил и продал особняк на Тверском бульваре, где находилась редакция, — он даже сам журнал отрядил бандюгам. В это славное местечко мы с Ф.Д.Поленовым и попросили Сережу пойти работать редактором. Помню, как он пришел оттуда напуганный: "Куда вы меня послали? Ввалились братки с оружием и показали документ".
В эти трудные годы, когда не было уже бюджетного финансирования, я из-за болезни не мог Сереже помогать, он один тащил на себе альманах. Причем умудрялся всю Россию объять и, помимо очередных, делать специальные номера по Суздалю, Вязьме, Смоленску, Тобольску. Альманах буквально переродился. Он стал живым, наполненным, увлекательным.
Еще один пример отношения Сережи к своему делу — это его участие в создании музея Грибоедова под Вязьмой. Когда-то мой коллега, молодой реставратор-архитектор Виктор Кулаков, ездил в бывшее имение Грибоедовых Хмелита вместе со своим учителем Петром Дмитриевичем Барановским. Он много рассказывал нам об усадьбе. Она разрушалась, реставрация не продвигалась, и выход виделся один. Я более активно, Сережа тактично — стали говорить Виктору: "Хочешь, чтобы твоя Хмелита жила? Тогда езжай туда работать директором". Конечно, нелегко отказаться от Москвы, но Кулаков нашел в себе силы. Он вообще человек заводной, энергичный, бурный. Иногда это вызывает у кого-то раздражение, но, как однажды сказал мне Вучетич: "Не надо быть сладким. Сладкого пососут и проглотят, а горького выплюнут. И жить будешь дальше". Виктор как раз из тех горьких, которые бьются за свое дело. Сколько уже ему удалось! Созданы музеи Грибоедова и Нахимова, создается музей Хомякова, выпускаются хомяковские сборники, проводятся конференции. Во время последней войны под Вязьмой положили головы сотни тысяч наших воинов. И сейчас Кулаков борется с шоуменом Швыдким за создание Богородицкого мемориала, а мы ему стараемся помочь в этом деле. Сережа вложил в хмелитский музей-заповедник часть своей жизни. Его вышедшая только что книга о Хмелите — большой вклад в русскую искусствоведческую науку, а она, поверьте мне, за свои 200 лет очень многих высот достигла.